Имеется в виду средневековая, а не античная Европа. Это к разговору о ватерклозетах
Понятно. Но, если к разговору о ватерклозетах, и особенно дворцовых, то Леонардо да Винчи, приглашенный ко двору французского короля, специально для него спроектировал вентиляционные шахты, канализационные трубы и туалет со смывом. В XVI веке английская королева королева Елизавета I пользовалась туалетом с бачком и водяным резервуаром почти таким, как сегодня.
Кстати, знаменитая римская Cloaka MAXIMA действует до настоящего времени и ею пользовались много веков после падения Римской империи.А в средневековых замках Европы были туалеты с примитивной сточной системой: они выходили за пределы помещений, как бы нависая над стеной замка, а от этих кабинок отходил каменный слив, по которому и стекали нечистоты.
А вообще первые туалеты были обнаружены в Шотландии и им около 5000 лет. Были системы канализации в Древнем Месопотамии в 3000 до н.э. Так что вряд ли можно туалетные достижения рассматривать как вклад мусульман в мировую цивилизацию.
Кстати, не подскажете кто проектировал и строил Бахчисарайский дворец, а то что-то не смог сразу найти информацию в поисковике?
Так что вряд ли можно туалетные достижения рассматривать как вклад мусульман в мировую цивилизацию
Речь шла вовсе не о вкладе в мировую цивилизацию было всего лишь небольшое сравнение средневекового Бахчисарая и тогдашних европейских городов. О том, что канализация была изобретена во времена античности я и так знаю только вот почему-то в послеантичный период Европа мало уделяла этому внимания, да и вообще с гигиеной как-то не сильно было. Касаемо дворца так сразу не скажу, надо дома литературу посмотреть.
вряд ли можно туалетные достижения рассматривать как вклад мусульман в мировую цивилизацию.
как-то звучит... хорошо, я бы сказала
Цитата(sstar @ 9 Декабря, 2009, 22:48)
стати, не подскажете кто проектировал и строил Бахчисарайский дворец, а то что-то не смог сразу найти информацию в поисковике?
Цитата(SwD @ 9 Декабря, 2009, 23:11)
было всего лишь небольшое сравнение средневекового Бахчисарая и тогдашних европейских городов.
разве можно сравнить убогий совершенно Ханский дворец (честно говоря, разочарование было столь сильным после даже закарпатских замков, что передать не могу) и средневековые европейские города? Вы бы еще рядом с ним Версаль поставили.
Цитата(GFD @ 8 Декабря, 2009, 20:56) Впрочем, как и в гостях у родителей жены в Джанкое, чей дом - в 100 метрах от православной церкви, где иногда колокола звенят не менее громко.
Кибер-Джами и собор стоят рядом, практически через дорогу муэздина слышу каждую ночь, живя в 400 метрах от колокола - ни разу
Группа: Silver Member
Сообщений: 444
Регистрация: 10.11.09
Вне форума
Предупреждения: (0%)
Почему Крымчане спорят по поводу Крыма и Украины (тут всегда будут несколько религий!!)?? Это же всеволишь религия... А Крым издревле всегда был свободной экономической зоной, тут все были греки, римляне, татары, славяне и т.д. А завоевателей (ИГО) нельзя считать коренным населением Крыма!!!!! Коренное население то которое выросло тут и вложило хоть малую каплю в развитие Крыма.....................
Насчет "туалетной" темы - есть мнение, что уровень цивилизованности не в последнюю очередь виден именно по общественным отхожим местам. И я с этим согласен. А то у нас, к примеру, высокими технологиями гордятся, а с помойками (в которые постепенно вся территория страны превращается) разобраться не могут. Так что все-таки общая культура Европы в средние века была в упадке по сравнению с античностью. Можно возразить, что всякие Афганистаны тоже чистотой не блещут, но это именно отдельные страны, и говорить, что в этом виноват ислам, некорректно. В христианском мире страны тоже очень и очень разные во всех отношениях.
В Германии потребовали запретить мусульманские платки в школах
Член правления бундесбанка Тило Саррацин, известный своими критическими высказываниями в адрес немецких мусульман, выступил с новой инициативой, потребовав запретить ношение мусульманских платков в школах.
На состоявшемся в Берлине круглом столе Саррацин заявил, что платок является не религиозным, а, прежде всего, политическим символом, подчеркивающим подчиненное положение женщины по отношению к мужчине.
Саррацин еще раз выразил свою обеспокоенность ростом числа мусульман в ЕС. «В Европе мы наблюдаем рост числа мусульман, что порождает проблемы во всех европейских странах», - отметил он.
Для более успешной интеграции мусульман в немецкое общество Саррацин предложил, во-первых, ограничить, иммиграцию, а, во-вторых, усилить давление на тех мигрантов, кто уже находится в Германии, чтобы заставить их интегрироваться. Он подчеркнул, что непременным условием для этого является хорошее владение немецким, передает Немецкая волна.
В настоящее время ученицы государственных школ сами вправе решать, носить им платок или нет. Между тем, с 2005 года в Берлине действует так названый «закон о нейтральности», согласно которому работникам госучреждений - учителям, судьям или полицейским - запрещается на службе носить знаки, открыто указывающие на их религиозную принадлежность, будь то платок, крест или кипа.
Высказывания Саррацина вызвали осуждение со стороны ряда представителей немецкого политического истеблишмента Федеральный представитель партии «Зеленые» Клаудиа Рот назвала их расистскими, а уполномоченный Берлина по вопросам интеграции Гюнтер Пининг расценил требование ввести запрет на ношение платков в школе как противоречащее конституции.
Напомним, что в октябре 2009 года Саррацин, рассуждая в одном из интервью о перспективах развития Берлина, назвал одним из главных негативных факторов, массовый приток неквалифицированных мигрантов из мусульманских стран, которые не могут и не хотят интегрироваться, сидят на пособиях и «постоянно воспроизводят новых девочек в платках». Интервью вызвало большой скандал, и Саррацин был лишен ряда полномочий в Федеральном банке, членом правления которого он является.
К запрету на строительство минаретов могут присоединиться еще две европейские страны
Представители правых политических партий Голландии и Дании объявили сегодня о намерении последовать примеру Швейцарии и инициировать проведение референдумов по вопросу о запрете строительства минаретов.
Handelsblatt: Швейцария без минаретов, но со здравым смыслом
Запрет на строительство минаретов в Швейцарии, меры по ограничению притока мигрантов в страну. Но то, что в других странах замалчивается, швейцарцы выносят на всеобщее обсуждение, считает Handelsblatt:
Сначала швейцарцы большинством голосов запретили мусульманам строить минареты. Теперь правоконсервативная народная партия, крупнейшая в стране, требует ограничить свободу передвижения, чтобы сократить приток мигрантов в Швейцарию. И это в стране, которая как никакая другая, зависит от встроенности в мировую экономику. Может быть, швейцарцы разум потеряли? Пора высылать карету скорой помощи?
Но нет, спасать никого не надо. Швейцария - страна противоречий. Ее сила - в том, что она открыто говорит об этих противоречиях и в конце концов улаживает их. Например, нет в Европе страны, которая больше зависела бы от экспорта. Но Швейцария, наверное, последней на континенте откажется от собственной валюты, чтобы минимизировать риски. И это срабатывает, потому что центробанк ведет умную политику.
В миграционной политике тоже сплошные противоречия. Процент мигрантов в Швейцарии выше, чем в любой другой стране Европы. Однако в Швейцарии, в отличие от Германии, нет постоянных нападений на иностранцев. И, в то же самое время, принимается запрет на строительство минаретов, а, возможно, будут введены ограничения на свободу передвижения. Но не надо трубить тревогу. Просто Швейцария обсуждает наболевшие вопросы, как и положено, на политическом уровне.
Подготовил Александр Варкентин Редактор: Глеб Гаврик
Джан Антонио Ориги | La Stampa Испания потрясена: "Настали времена шариата"
Иммигрантку из Марокко, обвиненную в адюльтере, похитили и предали суду шариата, пишет Джан Антонио Ориги в статье, напечатанной в газете La Stampa.
Шариат, как выяснилось, действует и в Европе: женщин-мусульманок судят и приговаривают к смерти за супружескую измену. Существует даже "религиозная полиция" - Hisba. И это в Испании, где правительство возглавляет социалист Сапатеро, где действуют 800 мечетей и построено 14 минаретов, где с 2005 года Коран преподают в четырех областях, и даже существуют интернет-курсы для имамов, возмущается корреспондент.
Поводом для скандала послужила история Бошры, 30-летней марокканки, которая нелегальным путем приехала в Испанию. Она забеременела и была приговорена к смерти 20 "талибами". Эта история произошла в Каталонии, где по статистике самый высокий процент иммигрантов по стране - 15,9%, в большинстве это марокканцы. Бошру, которую обвинили в связи с мужем сестры, похитили 14 марта. Как рассказала чудом уцелевшая марокканка, ее муж Хасан предупреждал, чтобы она не рожала ребенка, которого он называл плодом греха. Но женщина заявила на мужа в суд, обвинив его в угрозах и плохом с ней обращении. После этого она и была похищена в одном из супермаркетов. Ее привезли в какое-то село, где и состоялось судилище: после нескольких часов обсуждений ее и ее будущего ребенка приговорили к смерти.
На следующий день Бошру передали супружеской паре. Муж рассказал жене, что именно он должен убить преступницу. Жена пригрозила мужу, что бросит его, если он это сделает. Между супругами разгорелась ссора, пленница воспользовалась ситуацией и сбежала. Из ближайшего бара она позвонила в полицию.
Следствие продолжалось несколько месяцев: удалось установить личности всех 20 "талибов", но по обвинению в похищении человека, участии в преступной группировке, покушении на убийство арестованы лишь семь человек. Бошра в октябре благополучно родила сына и теперь должна опознать похитителей. Но ее нигде не могут найти.
Это не единичный случай, утверждает Аллами, президент Ассоциации Друзей марокканского народа: "На протяжении трех лет мы обличаем этих экстремистов, которые используют силу, чтобы навязать свои религиозные идеи. Но многие жертвы не осмеливаются обращаться в полицию". До последнего времени положения шариата применялись "неактивно" - например, могли побить девушку, не носившую хиджаб. Но теперь "талибы" повысили планку.
Николя Саркози | Le Monde Уважать приезжающих, уважать принимающих
Статья французского президента Николя Саркози в Le Monde посвящена разгоревшейся после референдума в Швейцарии дискуссии о строительстве минаретов.
"Вместо того чтобы смешивать швейцарцев с грязью за то, что их ответ нам не понравился, следует задуматься, о чем свидетельствует их решение. Вместо того чтобы безапелляционно осуждать швейцарский народ, попытаемся понять, что он хотел выразить, что чувствуют народы Европы, в том числе и французский", - призывает президент Республики.
Во-первых, подчеркивает Саркози, следует понять, что результаты референдума не имеют никакого отношения к свободе вероисповедания или свободе совести. "Народы Европы - гостеприимны и терпимы, но они не хотят, чтобы их образ жизни, мысли и общественные отношения подвергались искажению", - пишет он.
История научила швейцарцев: чтобы оставаться самими собой, надо быть готовыми к переменам. Они знают, что открытость по отношению к другим культурам обогащает их собственную. Но смешение культур не есть отрицание национальной идентичности другого, напротив, оно должно быть основано на признании, понимании и уважении, убежден Саркози. Принимающая сторона должна признать, что другой может что-то привнести в ее культуру, она должна быть готова поделиться своим наследием, культурой, цивилизацией. В свою очередь, приезжающие должны уважать то, что было до них, должны стремиться естественным образом вписаться в новое общество.
"Ключ к взаимному обогащению - смешение идей, мыслей, культур и успешная ассимиляция, - пишет французский президент. - Уважать тех, кто приезжает, значит дать им возможность молиться в достойных местах культа. Нельзя говорить об уважении к людям, когда их вынуждают молиться в пещерах или ангарах. Допуская такую ситуацию, мы не уважаем наши собственные ценности".
Он обращается к соотечественникам-мусульманам, обещая сделать все, чтобы они чувствовали себя полноценными гражданами, одновременно напоминая им, что во Франции "христианская цивилизация оставила очень глубокий след, а ценности Республики - неотъемлемая часть национальной идентичности", и вызов, брошенный этому наследию и этим ценностям, помешает утверждению ислама во Франции.
"Христианин, иудей или мусульманин, верующий, какой бы ни была его вера, каждый должен воздерживаться от демонстрационного поведения и провокаций, и, осознавая свою возможность жить на земле свободы, должен соблюдать обряды своей религии со сдержанностью, свидетельствующей не о слабости его убеждений, но о братском уважении к тем, с кем рядом он хочет жить, но кто думает не так, как он," - пишет в заключение Николя Саркози.
Ульрих Шлюэр - единственный из главных противников роста влияния ислама в Швейцарии. Бывший глава администрации города города Флаах, ныне Шлюэр возглавляет движение за запрет возведения минаретов и издает консервативную газету.
"Политические и правовые нормы ислама, нормы шариата входят в прямое возражение со швейцарскими законами. Ислам не признает равноправия полов, равноправия религий. По статистике, 14 тысяч женщин в Швейцарии насильно выданы замуж! Это прямое ломание правил наших законов. Идеально типична ситуация, когда мусульманская семейство постоянно отправляет в школу мальчиков, но девочки, если дома непочатый край работы, остаются пособлять маме стирать, мыть и прибирать дом. Наконец, мы уже немного раз сталкивались с ситуацией, когда мусульмане, получив территорию под близкое кладбище - что само по себе абсолютно законно, оттого что каждая религиозная община имеет право на родное кладбище, - требуют сменить на этом кладбище землю, потому что что там-де могут покоиться нечистые останки христиан. Но, простите, мы не делим здесь, в Швейцарии, людей на чистых и нечистых - ни при жизни, ни вслед за тем смерти", - возмущается г-н Шлюэр.
Именно оттого он стремится воспретить возведение минаретов: "Для нас минарет является символом исламского порядка, продиктованного шариатом. Минарет не имеет религиозного значения, он более того нигде в Коране не упоминается. Минарет - это символ притязаний ислама на политическую власть. Мы не боремся с исламом, не боремся с религией, и мы не хотим запрещать мечети. При всем при том когда вы послушаете речь турецкого лидера Эрдогана, говорящего: "Минареты - наши штыки", то вы понимаете, отчего мы не хотим видать в Швейцарии минареты. В текущий момент только три мечети в Швейцарии из двухсот имеют минареты, но, когда минаретов будет двести, будет чрезмерно поздно".
Гражданская инициатива по запрету строительства минаретов собрала в Швейцарии больше 300 тыс. подписей, и сейчас в течение двух лет в стране должен одолеть путь референдум по вопросу о запрете минаретов. Шлюэр считает это серьезной победой: "У нас не было денег, чтобы утрясать массовые акции по сбору подписей. Вместо этого подписавшиеся рассказывали об инициативе своим друзьям, знакомым, коллегам. Уже по этому видно, сколь беспокоит людей эта тема. Официальные церкви Швейцарии не хотят заниматься этой темой, вследствие того что что они совсем не знают, что аккурат волнует их паству".
Имам Садакат считает иначе: "Минареты не могут инициировать страх. Зачастую цитируется известное стихотворение: "Мечети - это казармы, минареты - это штыки". Но если придерживаться логике этого стихотворения, это же чушь - сражаться со штыками, но не иметь в распоряжении ничего супротив казарм. Задача лежит в прочий плоскости. Не в минаретах дело. Занятие в головах тех, кто стремится запретить минареты. Единственная партия, которая сделала борьбу с минаретами своей темой, - это Швейцарская народная партия. Они выбрали тему борьбы с минаретами, чтобы проворно набрать популярность. Уверен, они бы с радостью запретили и сооружение мечетей, но это заявочное пожелание противозаконно. Вследствие этого они нацелились на минареты. Но в Швейцарии всего три минарета, и нет ни одного зарегистрированного случая, когда обитатели окрестных домов выражали бы неудовольствие этими минаретами. Я постоянно говорю: как только окрестные жители начнут протестовать, минареты позволительно запретить. Но покуда нет никаких протестов, зачем мы должны отказываться от минаретов?" Флаах
В Крыму соседство с мечетью чревато бессонницей из-за громких призывов к молитве 16.12.09 19:02
Симферополь, Декабрь 16 (Новый Регион Крым, Сима Максимова) В мечетях Симферополя призывы мусульман к молитве по уровню децибел превышают санитарные нормы в два раза. Применение звукоусиливающейаппаратуры прерывает сон не только мусульман, но и христиан, иудеев, буддистов, и даже сектантов, безбожников и язычников.
Как сообщает «Новый канал», утренний призыв к молитве мусульман азан начинается в половине пятого. Одна из строчек азана такая: «Молитва лучше, чем сон». На самом деле, просыпаются все, в том числе жители окрестных районов.
«Пять утра это сон. Очень хочется спать. Просыпаешься так, вздрагиваешь. Очень громкий звук пронизывающий. И ждешь, когда это закончится. Внучка, они два дня у меня жила, просто не спала она капризничала, просыпалась, и потом она просто уснуть не могла», рассказывает жительница крымской столицы Марина Курнакова.
В близлежащих к центральной мечети Симферополя районах мусульман не много. Поэтому кому адресован призыв к молитве для местных жителей остается не понятным.
«В районе, где я живу, крымских татар, магометан, мусульман, скажем так очень мало. И не известно к кому он призывает. Вряд ли кто-то из живущих в старом городе славян, кроме как испуга, поднимается в это время», говорит жилица Симферополя Юлия Орлова.
Азан читают шесть раз в сутки. По канонам, это должно происходить так: муэдзин, мусульманский священник, поднимается на галерею минарета, поворачивается лицом к Мекке и, держа большими пальцами рук мочки ушей, начинает призыв к молитве исключительно силой собственного голоса. Ведь когда писали Коран еще не было колонок и усилителей звука.
Однако в Духовном управлении мусульман Крыма просят не трогать религиозные чувства и заверяют, что никаких проблем с местным населением не возникает.
«Здесь азам читается уже лет 20, и таких жалоб не возникало, считает заместитель муфтия мусульман Крыма Айдер Исмаилов. Раньше мечетей было много, и такой аппаратуры не было. И поэтому мулла поднимался на минарет и читал. Сейчас мечетей мало, а, кроме того, развитие науки и техники, поэтому нужды подниматься на минарет нету».
Развитие науки и техники привело к тому, что уровень шума возле мечети, согласно официальным измерениям санэпидстанции, достигает 80 децибел. Это почти, как на аэродроме. А санитарные нормы такие: днем 40, ночью не больше как 30 децибел. Кроме того, по закону громкий шум с 22-х до 7 часов утра является административным правонарушением. В это время запрещено громкое пение и крики, а также пользование звукоусилительной аппаратурой.
«Сейчас во всех мечетях поет не муэдзин, а приглашение идет через только лишь динамики. Превышение идет через динамики, мы ставили вопрос, еще в 2008 году предлагали запретить использовать звукоусиливающую аппаратуру в ночное время», говорит начальник участка коммунальной гигиены СЭС Нина Берестань.
Закон выполняют только в Ялте. И только из соображений коммерции. Дважды в пять утра разбудили и отдыхающий убежит из курорта. Поэтому в местной мечетиутреннийазан проходит без применения звукоусиливающейаппаратуры исключительно живым голосом муэдзина.
От того, удастся ли европейским государствам интегрировать растущее мусульманское население, во многом зависит не только будущее Европы, но и судьба самого исламского мира.
В середине сентября в немецком Кельне прошли массовые столкновения между сторонниками и противниками строительства мечети весьма презентабельного сооружения с двумя 55−метровыми минаретами. Полсотни участников демонстрации под лозунгом «Остановим исламизацию!» даже не смогли приблизиться к месту проведения митинга, определенному властями. Им помешала сорокатысячная толпа леворадикалов, заполнивших центр города и протестовавших уже против антиисламского протеста.
Одетые в импровизированную форму леваки выискивали среди прохожих людей, показавшихся им «подозрительными фашистами», требовали дать объяснения, куда они идут, угрожали. Жертвами левой демонстрации стали пятнадцать раненых полицейских. Задержав около 400 леваков, полиция поняла, что не может контролировать ситуацию, и отменила разрешение на проведение демонстрации против строительства мечети.
Даже традиционно весьма скептически относящиеся к праворадикалам немецкие газеты вынуждены были констатировать: день, когда толпа агрессивных леваков вынудила власти запретить мирную демонстрацию протеста, стал днем поражения демократии.
Самое же удивительное, что столкновения в Кельне не были конфликтом исламистов и христиан. В ходе кельнских событий этнические немцы (леваки-атеисты) избивали этнических немцев (праворадикалов-атеистов). Побоище произошло из-за того, что сами европейцы очень по-разному понимают ислам и его роль в Европе.
Вздох мавра
С холма Альбайсин, где расположен бывший еврейский квартал Гранады, открывается изумительный вид на крепость Альгамбру, цитадель местных эмиров, и заснеженные вершины хребта Сьерра-Невада позади нее. Туристы, собирающиеся там перед закатом, очень удивляются, когда в католической Испании вдруг слышат зазывную песнь муэдзина. С 2006 года в Альбайсине действует мечеть первая в Гранаде с 1492 года, когда эмир Мухаммед XII сдал город испанцам. Согласно легенде, уходя к морю, эмир остановил своего коня на горном перевале и обернулся, чтобы в последний раз посмотреть на Гранаду. С тех пор перевал называется «Последний вздох мавра».
Теперь, с возвращением в Гранаду мечети и мусульман, выясняется, что вздох этот был не последним. Мечети опять приходят в Европу. Они возвращаются туда, где когда-то их было много (согласно средневековым летописям, на рубеже первого и второго тысячелетий в Кордобе действовало 1000 мечетей, а в Палермо 300), и появляются там, где их никогда не было. Мечети можно обнаружить среди рабочих городов северной Англии и на небогатых окраинах Стокгольма, Копенгагена или Амстердама. Минареты, женские платки-хиджабы и арабская вязь стали частью городского пейзажа по всей Европе. Мусульмане избираются в парламенты и создают свои компании, идут служить в полицию и в армию, преподают в светских университетах и в религиозных медресе, становятся все более очевидной частью населения Европы.
Исламофобия в самых разных формах от мягкой, простого непонимания, до серьезной, включая поджоги мечетей и убийства, стала реакцией европейских обществ на возвращение ислама.
Пессимисты предсказывают тотальную исламизацию европейских стран и пишут книги, в которых собор Парижской богоматери превращается в мечеть, указывая на исторический прецедент Святой Софии в павшем в 1453 году Константинополе. Но более пристальный взгляд на ислам и мусульман в Европе показывает, что опасаться, по крайней мере в обозримой, в несколько поколений, перспективе, европейцам нечего.
Да, ислам все больше присутствует в Европе и в некоторых городах становится доминантной религией. Но единство европейских мусульман, их чрезмерная религиозность и коварные планы исламизации все эти аргументы не выдерживают критики. Европа меняется в связи с присутствием миллионов мусульман на ее земле. Но мусульмане, оказываясь в Европе, тоже сильно меняются. И абсолютное их большинство не желают менять тот социально-политический уклад, который позволил им практиковать свою религию в качестве свободного выбора, а не политического обязательства.
Европейские страхи
Мухаммад (и многочисленные вариации этого имени) сегодня второе по популярности имя для мальчиков, рождающихся в Британии. В Сен-Дени, заселенном преимущественно мигрантами пригороде Парижа, Мохамед это самое популярное имя. В четырех крупнейших городах Нидерландов Мохамед или Мухаммед тоже оказался в списке лидеров. Учитывая, что среди мусульман, особенно недавних мигрантов, рождаемость заметно выше, чем в среднем в странах Европы, число новорожденных детей с именами Мухаммед, Али, Фатима или Рашида будет только расти.
Сегодня в странах ЕС проживает около 16 млн мусульман. Если бы все европейские мусульмане жили в отдельной стране, она была бы девятой по населению в ЕС, сопоставимой с Нидерландами. Более чем в десяти городах Европы, в основном это мегаполисы с многомиллионным населением, проживает свыше 100 тыс. мусульман. В Лондоне живет 650 тыс. мусульман (8% населения, за что город все чаще называют Лондонистаном), в Большом Париже около миллиона (12%). В Брюсселе, столице Европейского Союза, мусульмане составляют около 20% населения. В британском Бирмингеме и в голландском Роттердаме на мусульман приходится почти половина населения.
По данным немецкой Федеральной службы по вопросам миграции и беженцев, на данный момент в Германии проживает около 1,8 млн лиц, исповедующих ислам. Около 800 тыс. мусульман имеют немецкое гражданство. В Австрии, по различным данным, мусульмане составляют от 4,2 до 4,9% населения, и, по подсчетам Австрийской академии наук, к 2051 году их доля может вырасти до 18%. В Швейцарии уже сегодня доля мусульман превышает 5%, только за десять лет, с 1992−го по 2002−й, их количество удвоилось. Наибольшая концентрация мусульман наблюдается в крупных городах. Так, в некоторых районах крупнейших городов Германии доля мусульман составляет 4050%, а в отдельных школах доля детей из исламских семей достигает 90%.
При этом еще недавно мусульман в Европе было совсем немного. В 1950 году в западноевропейских странах (то есть без Балкан) жило всего 300 тыс. мусульман буквально по несколько тысяч человек в портовых городах. Уже в 1970 году мусульман в Европе было 2,7 млн, а сегодня в шесть раз больше.
Хотя сегодня в целом по ЕС на мусульман приходится всего 3,4%, уже к 2025 году в Нидерландах, Франции, Германии и Британии они будут составлять 1015% населения, а к середине века 2025%. К 2050 году мусульманское население Европы (включая Западные Балканы) может составить 70 млн человек, или 15% всего населения.
«Разумеется, европейцы боятся ислама, поясняет Эксперту специалист по исламу профессор Венского университета Рюдигер Лолькер. В первую очередь страх вызван тем, что мусульман, чаще мусульманок, постоянно видно на улицах. Их присутствие просто невозможно не заметить. И они сами понимают, что их теперь много. Например, я видел одно интересное немецкое исследование, которое показывает, что примерно с 1980−х годов мусульмане не уступают дорогу на тротуаре встречным пешеходам. Это наблюдение сделано в Рурском районе Германии. Разумеется, сейчас это восприятие мусульман усиливается тем, что они начинают строить большие мечети и их присутствие в Европе становится еще более зримым, теперь и с архитектурной точки зрения».
После 11 сентября 2001 года и особенно после терактов в Мадриде в 2004 году и в Лондоне в 2005−м алармистские лозунги стали звучать особенно громко. Так, французская журналистка Жизель Литтман, родившаяся в Египте в еврейской семье и пишущая под псевдонимом Бат Йе-ор («Дочь Нила» на иврите), в 2005 году издала разошедшуюся большим тиражом книгу «Еврабия», в которой предсказала поглощение Европы мусульманским миром. По ее мнению, европейские правительства заключили тайный альянс с арабскими странами Ближнего Востока и Северной Африки о создании будущего альянса, который сможет противостоять Соединенным Штатам. Для этого Европа согласилась открыть свои двери для мусульманских мигрантов, которые медленно, но верно превращают ее в часть исламского мира.
Идея Еврабии с тех пор была популяризована в политологии и в прессе, о ней писали звезда итальянской журналистики Ориана Фаллачи и американский публицист Роберт Спенсер, политик и публицист из Голландии Айяан Али-Хирси и американский историк Даниэль Пайпс. За последние годы было издано несколько десятков книг под названием «Пока Европа спала» или «Последний шанс Запада», в которых рассказывалось, как мусульманское население Европы выступает пятой колонной мирового ислама.
Исламская мозаика
«Подобные опасения не выдерживают никакой критики. Мусульмане в Европе разделены по огромному количеству признаков. Их появление в странах Европы прежде всего было вызвано экономическими причинами мусульманская карта Европы сегодняшнего дня довольно неплохо отражает карту промышленных районов 19501960−х годов. Мусульмане попадали в Европу из разных стран, разными путями, они прошли через самый разный опыт. Утверждать, будто в Европе есть некая мусульманская общность, это все равно что говорить о наличии единой христианской общности. Католики Сицилии, лютеране Швеции, православные Греции или кальвинисты Голландии это очень разные группы, чтобы называть их неким единым термином», сказал «Эксперту» Йорген Нильсен, профессор исламских исследований Бирмингемского университета.
Потоки мусульманской миграции 19501970−х отражают колониальный опыт европейских стран. Так, в Британии около 75% мусульман выходцы (и их потомки) из Южной Азии. Половина из них пакистанцы, по четверти индийцы и бангладешцы. Во Франции основную часть мусульманского населения составляют выходцы из Северной Африки из бывших французских колоний Алжира, Марокко и Туниса. В Нидерландах заметная доля мусульман представлена индонезийцами и суринамцами (что характерно, мусульман из Индии и Индонезии в Суринам привезла голландская колониальная администрация).
Те же страны, которые не имели колониальных империй, привлекали гастарбайтеров из Турции и других стран Средиземноморья. В Нидерландах и Бельгии примерно по трети мусульманского населения составляют выходцы из Марокко и Турции, в Германии на турок приходится около 70% всех мусульман. Высока доля североафриканцев в мусульманском населении Испании и Италии. Хотя в последней заметны общины албанцев, сомалийцев и арабов с Ближнего Востока.
«Европейский ислам не существует как понятие, потому что европейские мусульмане крайне разобщены, прежде всего по национальному признаку. Если европейские страны никак не могут осуществить европейский проект, то было бы странно, если бы это могли сделать живущие в Европе мусульмане. Многие из них прежде всего идентифицируют себя как марокканцы, турки или пакистанцы и только потом как мусульмане», рассказала «Эксперту» французский социолог Жослин Сезари, профессор Гарвардского университета и автор книги о мусульманах в Европе и США.
Национальные особенности подчеркиваются, в частности, тем, что большинство мечетей в Европе имеют ярко выраженный национальный характер обычно они становятся центром религиозной жизни той или иной группы мусульман. «В Амстердаме турок не пойдет в марокканскую мечеть, а марокканец в турецкую. Кроме исключительных случаев, конечно. И это несмотря на то, что и там и там имам будет читать молитвы на арабском», рассказал «Эксперту» Мехмет Эркин, сотрудник турецкого исламского центра в Амстердаме.
Культурный ислам
Нет среди европейских мусульман и единства в религиозности. «Когда в Европе говорят о мусульманах, обычно имеют в виду мигрантов и их потомков из стран, где ислам является главенствующей религией. Основная масса так называемых мусульман Европы является в такой же степени мусульманской, как христиане Европы. Во-первых, многие чаще всего не практикуют религию, сохраняя лишь некоторые культурные традиции, которые они перенесли в Европу из страны своих предков. Во-вторых, в Европе практикуются самые разные ветви ислама, которые активно конкурируют друг с другом. Европейский ислам не монолитен, он очень мозаичен как по силе религиозности, так и по конкретным практикам и мировоззрению», говорит Гарби Шмидт, социолог из Датского института социальных исследований в Копенгагене.
Действительно, самым распространенным типажом европейского ислама являются «мусульмане в культурном смысле» те, кто считает себя мусульманами, но мало практикует религию. «В отличие от многих мусульманских стран в Европе у людей есть возможность выбора стиля жизни. И многие сохраняют веру как свое частное, личное дело, мало связывая себя с внешними атрибутами религии мечетями, имамами и прочим», говорит Ахмед Халиль, выросший в Лондоне уроженец Каира. Двадцатисемилетний юрист слишком занят своей карьерой и друзьями, поэтому в мечетибывает не чаще двух-трех раз в год.
Согласно исследованиям французских социологов, во Франции лишь 5% мусульман посещают мечети регулярно и около трети молятся каждый день хотя бы один раз. Столь низкая религиозность мало отличается от религиозности европейских христиан. Так, если к Англиканской церкви формально приписано 13,4 млн человек, то регулярно посещают богослужения лишь около двух миллионов.
Впрочем, на первый взгляд религиозность мусульман поражает: посещая мечети в разных городах, от Копенгагена до Бирмингема, корреспондент «Эксперта» отмечал, насколько они заполнены. В одной из мечетей Амстердама места хватило не всем, и верующие молились на улице, расстелив коврики прямо на мостовой. Благо обещанный синоптиками дождь так и не пошел. Но причина этого не столько в религиозности мусульман, сколько в нехватке мечетей.
«В Британии миллионы квадратных метров церквей, и в двадцать первом веке они преимущественно пустуют. А если и заполняются, то всего лишь туристами. В то же время мечетей всего тысячи квадратных метров», рассказал «Эксперту» Дэвид Мотадель, научный сотрудник Кембриджского университета.
Действительно, основная часть европейских мечетей это молельные дома, переоборудованные из кинотеатров, складов, спортзалов, ресторанов и даже жилых домов. Специально построенные мечети, с куполами и минаретами, составляют лишь 1015% от всех действующих мечетей в Европе (скажем, в Германии 200 из 1200 мечетей представляют собой внушительные здания с минаретами и куполами).
Так что многие жители европейских городов и не знают, что где-то по соседству есть мечеть, ведь никаких видимых ее признаков не наблюдается. Корреспонденту «Эксперта» понадобилось двадцать минут, чтобы найти мечеть среди жилых домов на тихой окраине Копенгагена: она ничем не выделялась среди соседних домов, за исключением скромной металлической таблички у двери.
Радикализация
Впрочем, идеализировать отношения мусульманских общин с европейцами тоже не стоит. Мусульмане все настойчивей претендуют на то, чтобы играть бОльшую, зачастую даже подчеркнуто особую роль. И расширение исламского влияния в Европе ведет к глубоким сдвигам.
Скажем, строительству новых мечетей мало что может помешать даже после длительного конфликта городские власти обычно разрешают возведение новой мечети. В том же Кельне после многомесячной дискуссии власти одобрили строительство мечети с пятидесятиметровыми минаретами. Во Франкфурте не понадобилось и дискуссии. «Сорок процентов населения Франкфурта составляют мигранты. Кому это не нравится пусть уезжает», заявила на заседании по поводу строительства новой мечети в районе Хаузен член городской комиссии по образованию и интеграции Франкфурта иранка по происхождению Наргесс Эскандари.
Двадцать пять лет назад Наргесс Эскандари бежала от исламской революции в Германию, но сегодня некоторые политики уже начинают говорить о возможной исламской революции, грозящей Европе. Все больше немцев принимают в последние годы ислам. Если в 2005 году, по данным мусульманских союзов Германии (в стране нет единой исламской организации, и власти ориентируются на данные крупнейших союзов мусульман), в ислам перешло около тысячи немцев, то в 2006 году число так называемых конвертитов немцев, перешедших в ислам, возросло до 4 тыс. человек. Всего за последние годы ислам приняло около 18 тыс. этнических немцев, при этом доля католиков в населении сократилась за последние десять лет более чем на 7%, или на 2 млн человек.
Проблема в том, что именно конвертиты чаще всего исповедуют наиболее радикальные версии ислама. В сентябре прошлого года немецкие спецслужбы арестовали троих мусульман, готовивших на территории Германии крупномасштабные теракты. Для нападения на аэропорт Франкфурта и на американскую авиабазу в Рамштайне террористы заготовили несколько сотен килограммов взрывчатых средств. Двое из троих террористов были этническими немцами, принявшими ислам.
Весной этого года по подозрению в подготовке терактов немецкая полиция также арестовала девять исламистов, и власти не сомневаются, что среди немецких конвертитов еще достаточно нераскрытых террористов. «Нет никакого сомнения, что конвертиты склонны к радикализму гораздо больше, чем мусульмане, выросшие в мусульманских семьях, заявил после ареста первых подозреваемых тогдашний министр внутренних дел, а сейчас премьер-министр Баварии Гюнтер Бекштайн. Своим радикализмом они пытаются самоутвердиться в новой религии и заслужить необходимый авторитет».
Особенно силен интерес к религии у мигрантов второго поколения, родившихся в Европе и чаще всего имеющих местное гражданство. «Этот феномен наблюдается не только среди мусульман. Первое поколение мигрантов тихо, бессловесно и зажато. Второе же поколение хочет получить больше прав, иметь свой голос. Оно открывает для себя и религиозные группы, чтобы получить чувство принадлежности к общему делу, чувство родины. Старая родина стала им чужой, новая не предоставила возможностей закрепиться в социуме. Поэтому бездомная душа стремиться закрепиться там, где, как ей кажется, можно найти солидарность», говорит «Эксперту» профессор Хайнц Нуссбаумер, австрийский специалист в области ислама, долгие годы работавший советником по связям с исламским миром у президентов Австрии.
Провалы интеграции
Один из самых ярких примеров провала интеграции второго поколения европейских мусульман история жизни Мохаммада Сиддика Хана. Его отец был одним из тысяч пакистанцев, которые покинули родину, чтобы перебраться на работу на швейной фабрике в Англии. Родившийся в 1974 году Мохаммад вырос в пригороде Лидса, окончил школу и колледж, женился (причем выбрал жену сам, а не последовал выбору родителей), нашел работу в молодежном центре. Казалось бы, все отлично, интеграция состоялась. И вдруг в июле 2005 года он отправился в Лондон, где вместе с тремя сообщниками взорвал себя в подземке. Лондонский теракт унес жизни 56 людей.
«Этот случай, хотя и крайне редкий, показывает возможную траекторию жизни европейских мусульман, особенно второго поколения мигрантов, которое потеряло связь с родиной, но так и не смогло интегрироваться в новой среде. Радикализация некоторой части молодежи показывает серьезный поколенческий аспект социальных и этнических напряженностей и конфликтов в современной Европе», говорит Амель Бубекер из Ecole Nationale Superior. Причем сейчас, когда среди мусульман молодежи значительно больше, чем среди основного населения европейских стран, этот конфликт становится все острее.
В Британии на молодежь до 16 лет приходится 20% населения, но среди мусульман этот показатель составляет 38%. В Дании на мусульман приходится всего 3,8% населения, но около 10% всех детей, рождающихся в стране, и 25% рождающихся в столице, в Копенгагене. В Амстердаме, Гааге и Роттердаме мусульмане составляют 60% населения моложе 20 лет.
Городское и пригородное, живущее в блочных высотках на бедных окраинах, молодое мусульманское население все больше чувствует конфликт с находящимся в среднем или пожилом возрасте белым населением.
«Этот конфликт, имеющий экономические и социальные причины, окрашивается в религиозные тона. Причин тому много, и главной из них является недостаток образования, которое, с одной стороны, ограничивают жизненные возможности мигрантов и их потомков, а с другой делает их подверженными радикальной пропаганде экстремистов», рассказывает Джон Сноу из университета Брэдфорда.
Для мусульманской молодежи ислам становится серьезным маркером культурной идентичности, который несет элементы контркультуры и противопоставления окружающему миру. Тогда как собственно мусульманские практики и традиции уходят на второй план. Согласно соцопросам, 85% молодых мусульман во Франции не исполняли пять основных заповедей, предписанных Кораном, ограничиваясь лишь отказом от свинины и алкоголя.
В разных европейских странах борьба с молодежным исламским радикализмом, который иногда ведет к конфликтам и преступности, проходит по-разному. Во Франции правительство Николя Саркози пытается использовать эффект примера. Так, назначение Рашиды Дати, дочери мигрантов из Северной Африки, «секулярной мусульманки», на пост министра внутренних дел стало попыткой создать положительный пример для молодых французских мусульман. Но, по мнению опрошенных «Экспертом» специалистов, такого шага будет недостаточно, чтобы разрешить социально-экономические проблемы отчуждения мусульманской молодежи от мейнстрима европейского общества.
«Для этого понадобятся серьезные экономические реформы, а также отказ от расовой и национальной дискриминации, которая создает недовольство по религиозному признаку. Ведь во Франции на работу не берут араба Али, а в Нидерландах турка Орхана. Но и тот и другой часто думают, что их дискриминируют из-за религии», полагает Амель Бубекер.
Левый эрзац Исследователи ислама полагают, что во многом европейский исламский радикализм сегодня является заменой вышедших из моды левацких идей и выходом для социального недовольства.
«Радикальная версия ислама, джихадизм, стала крайне привлекательной для целых социальных групп. Например, для заключенных тюрем радикальный ислам очевидно привлекателен, рассказывает Рюдигер Лолькер из Венского университета. Молодые заключенные часто рассматривают радикальный ислам как захватывающий мир, противостоящий государству. Существуют крайне интересные истории того, как заключенные приходят к исламу. Например, французские социологи проводили интервью с заключенными-джихадистами, которые признавались, что они осознали себя мусульманами после того, как, будучи простыми мелкими преступниками, задумались о роли секса в рекламе и пришли к выводу о порочности потребительского общества. Вообще существующая в криминальных кругах культура риска очень легко трансформируется в джихад, особенно если в банду попадает исламистский вербовщик. Примерно так же раньше поступали вербовщики из леворадикальных кругов. Рост привлекательности джихадизма наблюдается на фоне снижения привлекательности левого экстремизма марксизма-ленинизма, маоизма и так далее. Есть примеры того, как европейские левые радикалы, попавшие в тюрьму за нападение на американские объекты, принимают ислам и объявляют себя джихадистами. Джихадисты используют целый блок идей, характерных для левых радикалов семидесятых годов, лишь немного их переиначив. На место мировой революции пришел мировой джихад, на место борьбы с американским империализмом борьба с Большим Сатаной, борьба с сионизмом заменена борьбой с Израилем. Борьба с потребительским обществом осталась практически без изменений».
Удивительным образом популярность ислама в Европе стала резко возрастать после событий 11 сентября в Нью-Йорке. «После сентября 2001 года интерес швейцарцев к исламу возрос многократно. Думаю, потому, что люди теперь гораздо больше слышат про ислам в СМИ и хотят разобраться в этой проблематике сами. Эти люди приходят в мечеть, покупают книги про ислам. В 2001 году мы продали столько Коранов, сколько не продавали никогда раньше. Разумеется, многие из тех, кто пришел в мечеть и прочитал книги, решают перейти в ислам», говорит имам мечети Махмуда в Цюрихе Ахмед Садакат.
Мечеть Махмуда старейшая в городе. В 1963 году это здание с куполом и высоким минаретом торжественно открыли в присутствии мэра Цюриха и президента Генеральной Ассамблеи ООН. Сегодня она привлекает большое количество швейцарцев, желающих принять ислам: всего за последние годы в ислам обратилось около 20 тыс. человек, и многие из них прошли через мечеть Махмуда. Впрочем, не все задержались здесь, признается Ахмед Садакат. «Например, однажды в нашу мечеть пришли два молодых человека, им было около двадцати трех-двадцати пяти лет. Они сказали: мы хотим перейти в ислам. Я дал им книг и посоветовал прийти через некоторое время, подумав еще раз. Они пришли через пару недель и попросили принять их в общину. Так они стали членами общины, приходили каждую пятницу на молитву, но через некоторое время стали выражать неудовольствие. На проповедях мы слышим слишком много о любви, но любовь не панацея от проблем. Мы хотим сильного ислама, сказали они мне. Еще через некоторое время они покинули нашу общину и присоединились к какой-то другой».
Вместо Маркса
До конца 1980−х, несмотря на уже вполне заметный размер мусульманской общины, мусульманские лидеры в Европе вели себя очень тихо. Большинство мусульман считали себя либо мигрантами, либо временными жителями, которые могли рассчитывать на то, чтобы когда-нибудь вернуться на родину. Даже во время арабо-израильских войн 1967−го и 1973 годов среди мусульманского населения Европы практически не наблюдалось никакой политической активности.
Иммигранты, вне зависимости от вероисповедания, предпочитали просто поддерживать партии левого толка, поскольку эти партии выступали против расизма и национализма. Еще до 1970−х британские мусульмане (которых местное население мало отличало от индусов) определяли свое отличие от большинства через расу, а не религию. В Германии и Нидерландах это были турки, а во Франции алжирцы и марокканцы. Поэтому формально мусульманское (при этом нередко секулярное и антиклерикальное) мигрантское население поддерживало партии социалистов и коммунистов.
«Во многом это отражало процессы в самих мусульманских странах. До конца семидесятых исламизм связывался с реакционными монархическими режимами типа Саудовской Аравии, которая очень сильно отличалась от модернистского национализма в Египте Насера или революционного социализма, которые были весьма популярны во многих странах Ближнего Востока в то время», рассказывает Дэвид Мотадель из Кембриджского университета.
Но с тех пор произошли две серьезные перемены. Первая коснулась собственно мусульманского мира: секулярные режимы в мусульманских странах и связанная с ними политика часто дискредитировали себя. С другой стороны, нефтяной кризис резко повысил доходы традиционных монархий Саудовской Аравии и соседних стран. Исламская революция в Иране в 1979 году сделала ислам политическим возникло первое теократическое государство в мусульманском мире.
Вторая перемена сдвиг политического баланса в Европе. «С кризисом социалистической системы в СССР и Восточной Европе в конце восьмидесятых левая идея в Европе очень пострадала. Если в семидесятых она представляла собой серьезную альтернативу мейнстриму, то к девяностым это уже было не так. Во-первых, социализм дискредитировал себя из-за коллапса Советского Союза. А во-вторых, многие элементы левой идеологии права рабочих, феминизм, политкорректность, борьба за окружающую среду, борьба с расизмом и национализмом и так далее прочно вошли в западный политический мейнстрим», рассказал «Эксперту» Майкл Керр, политолог из Лондонской школы экономики.
Вакантное место протестной идеологии пустовало недолго. Его стали быстро заполнять идеи политического ислама, импортированные из мусульманских стран мигрантами. Развитие технологий (спутниковое телевидение, распространение интернета и электронной почты) упростили и ускорили передачу радикальных идей в Европу. Как отметил французский социолог Оливье Руа, «когда левая идея потерпела коллапс, на ее место заступили исламисты. Ислам заменил марксизм как идеологию протеста против существующего порядка вещей». Тогда же в Европе появилось заметное число христиан и атеистов, переходящих в ислам.
В своей чистой форме политический ислам получил влияние лишь среди небольшого числа европейских мусульман, но это очень активная часть мусульманской общины. Первой пробой сил для политического ислама в Европе стала кампания протеста против «Сатанинских стихов» Салмана Рушди в 1989 году. «Именно тогда британские мусульмане перестали идентифицировать себя исключительно как выходцы из Южной Азии, заменив главный маркер своей идентичности на мусульмане«, рассказал «Эксперту» Филипп Льюис, профессор социологии из университета Брэдфорда на севере Англии, одного из главных мусульманских центров в Британии.
Тенденция к политизации ислама укрепилась благодаря тому, что в Европе осели многие исламисты из мусульманских стран, которых преследовали в своих странах. Лондон в последнее десятилетие стал играть ту роль в политической жизни Ближнего Востока, которую Бейрут играл до начала гражданской войны в Ливане в 1975 году. Именно в Лондоне, а не в Дамаске, Багдаде или Эр-Рияде оказалось возможным обнаружить представителей различных течений в исламе от консервативных ваххабитов и салафистов до любящих мистицизм суфистов, а также сторонников умеренного ислама или секуляризма. В Лондоне был основан первый Комитет экс-мусульман в Европе, в который вошли те бывшие мусульмане, которые настаивали на праве выйти из религии (что, с точки зрения многих приверженцев ислама, является серьезным, если не смертным грехом).
«Эта ситуация оказалась нова для мусульман. Серьезные интеллектуальные дебаты не были характерны для исламского мира на протяжении столетий, когда имамы были вынуждены обслуживать требования государств. Но в Европе ограничения на дебаты и свободу слова были сняты, что создало совершенно новую ситуацию. Радикальные имамы больше не нуждались в том, чтобы оглядываться на власть, пропагандируя свои идеи. Европа оказалась самым радикализированным регионом мусульманского мира», рассказывает Гарби Шмидт. То, что именно здесь происходят самые массовые митинги против конфликта в Палестине, вторжения западной коалиции в Ирак или во время скандала с датскими карикатурами в 2006 году, отчетливо это демонстрирует.
При этом политический ислам не стал серьезной объединительной силой среди мусульман в Европе. Они как были разделены своими ассоциациями по странам проживания (Франция, Британия, Германия), по странам происхождения (Турция, Марокко, Бангладеш), по конкретным ветвям ислама, так и остались. Никаких политических партий, объединяющих мусульман не только в рамках ЕС, но в даже рамках отдельных стран, так и не появилось. Но это лишь упрощает работу исламских радикалов, монополизирующим, таким образом, идею общеисламского джихада.
Война мечетей
«Европейские мусульмане постоянно оказываются в условиях конкурирующего давления. Силы внутри европейских стран пытаются призвать их к восприятию тех обществ, в которых они живут, в то время как международные факторы настраивают их на мировые и панисламские настроения. Имамы и религиозные институты особенно активно пытаются влиять на умы европейских мусульман. Во-первых, потому, что они больше заинтересованы в поддержании связей с мусульманскими странами. Во-вторых, потому, что ряд стран Ближнего Востока активно финансирует строительство и поддержание мечетей, медресе и исламских культурных центров», рассказала «Эксперту» Ютте Клаузен, датский социолог, сейчас работающая в американском университете Brandeis.
Действительно, по всей Европе правительства мусульманских стран и неправительственные организации и фонды активно конкурируют за влияние среди европейских мусульман. Их деятельность влияет на те конкретные формы ислама, которые распространяются в Европе, а также на политическую активность европейских мусульман.
«Европа стала полем битвы между правительствами Саудовской Аравии, Турции, Алжира, Марокко и Пакистана за умы мусульман. Европейские правительства всегда закрывали на это глаза, потому что боялись вмешиваться. Более того, еще до конца 1990−х мышление в Европе было основано на идеологии холодной войны, поэтому европейские правительства видели угрозу лишь в социализме, но не в исламе. С их точки зрения, исламская Саудовская Аравия была меньшим злом, нежели проповедовавшие квазисоциалистические идеи Сирия или Ирак», рассказывает Амель Бубекер из парижской Ecole Nationale Superior.
В результате самые сильные позиции в плане контроля мечетей и исламских центров в Европе сегодня оказались у Саудовской Аравии, которая еще в 1962 году основала Всемирную мусульманскую лигу для распространения консервативной ваххабистской версии ислама. Нефтяной бум 1970−х, а затем и 2000−х дал саудовскому королевству, на земле которого находятся священные для мусульман Мекка и Медина, средства на активную экспансию за рубежом, прежде всего в Европе.
Европейские журналисты регулярно проводят расследования деятельности мечетей, финансируемых на саудовские средства. Как рассказал в телевизионном расследовании «Панорама» на британском канале BBC один из бангладешских имамов, мечеть которого в восточном Лондоне была построена на средства Всемирной мусульманской лиги, «когда Саудовская Аравия дает в одну руку деньги на строительство мечети, во вторую она дает список того, о чем нужно говорить верующим, а о чем нет».
Саудовская Аравия стала одним из главных спонсоров европейского ислама, она построила около 700 мечетей и мусульманских центров в европейских странах, от Норвегии до Боснии. Король Саудовской Аравии лично выделил средства на Оксфордский центр исламских исследований, здание которого, с мечетью и минаретом, в 2007 году было построено в центре Оксфорда с его готической архитектурой. На саудовские деньги были возведены Большая мечеть Лиона, исламские центры Лондона, Эдинбурга, Женевы, Рима и Мадрида.
Но Саудовская Аравия, несмотря на свою щедрость, не обладает монополией на контроль европейского ислама. Секулярные правительства Алжира, Марокко и Турции активно используют финансируемые ими мечети в Европе для того, чтобы уменьшать радикализм среди сообществ мигрантов в
Когда муэдзины хранят молчание Дмитрий Воскобойников
Я живу в самом центре Москвы, на Ивановской горке. Вокруг православные храмы, в десяти минутах ходьбы - Московская хоральная синагога. Мечетей нет, но я бы не возражал, если бы хоть одна появилась. Только без минаретов.
Политкорректность, замешенная на глупости, и всегдашние опасения "как бы чего не вышло" привели к тому, что серьезного обсуждения итогов референдума в Швейцарии, положившего конец строительству там минаретов, в России не произошло. А жаль. Событие пусть не эпохальное, но, безусловно, знаковое.
Во-первых, оно продемонстрировало огромный разрыв между большей частью европейской элиты и рядовыми гражданами, представляющими коренное, преимущественно христианское население. Вопреки данным всех опросов, сулившим, что запрет не пройдет, 57,5% избирателей, принявших участие в голосовании, выступили против минаретов. Социологи едины во мнении: проводись референдумы в Германии, Франции, Бельгии, Нидерландах, Австрии и многих других европейских странах, результаты были бы аналогичными. Министр внутренних дел Италии Роберто Марони заявил, что в его стране "за" проголосовало бы еще больше людей. В Бельгии за запрет на строительство минаретов ратует 60% населения, мечетей - 57%. Во Франции 41% опрошенных после швейцарского референдума сказали, что против возведения мечетей - это почти вдвое больше, чем восемь лет назад (против минаретов - 46%). Конечно, никаких референдумов в этих странах проводиться не будет (свежа память о провале плебисцитов по поводу Европейской конституции). Но проблема от этого не исчезнет - только утяжелеет.
Надежды страждущих на то, что Европейский суд по правам человека в Страсбурге признает результаты швейцарского референдума незаконными, оправданны. Но для Швейцарии в отличие от стран - членов ЕС его постановления не обязательны, да и кому понравится, что волеизъявление миллионов перечеркивают некие 47 "мудрецов", личности которых мало кому известны.
Во-вторых, швейцарский референдум ясно показал, что коренные европейские народы (в отличие от собственных элит) не намерены мириться с ползучей исламизацией своих стран. Минареты никогда не являлись обязательными атрибутами вероисповедания. Сейчас это торчащие башни, с которых муэдзины (непосредственно или в записи) пять раз в день зовут верующих на молитву. Но изначально минареты были сторожевыми постами, освещавшимися факелами. Как на войне. Они водружались, чтобы доказывать превосходство ислама над всем остальным (поэтому чем выше башни, тем круче).
В местах переселения мусульман минареты возникают не сразу. Сначала, как в случае со странами Западной Европы, обустраиваются скромные молельные дома, затем появляются мечети и, наконец, когда территория освоена, башни. Сперва без голосящих муэдзинов. (В Европе, кстати, это явление до сих пор не очень распространено, даже в записи. Многие здравомыслящие мусульманские общины сознательно не хотят строить минареты, дабы не будоражить иноверцев, не портить пейзажи, вобравшие века христианской истории, и деликатно вписаться в городской ландшафт.) Однако когда ощущение собственной силы окрепло и распирает, видимо, так и подмывает громко звать к намазу. В некоторых районах старой доброй Англии, например, муэдзины кричат уже без опасений, что навлекут на себя гнев христиан, агностиков или атеистов: даже если последние в большинстве, они, парализованные пустыми разглагольствованиями о правах человека, будут дрессированно молчать. Подобного рода эволюции (или добровольной капитуляции?) швейцарцы как раз и не хотели допустить. В кампании против строительства минаретов широко использовались слова премьер-министра Турции Реджепа Тайипа Эрдогана о том, что эти башни - "штыки ислама".
Референдум был призывом к тому, чтобы швейцарские мусульмане стали полноценно интегрированной частью общества, которое некогда приютило их в качестве беженцев из Боснии, Албании и Турции, а не навязывали остальным свои убеждения и порядки. Это был призыв отказаться от политического ислама, от веры в некое превосходство мусульман над другими. Как подчеркнул в интервью "ИНТЕРФАКСу" представитель Московского патриархата при Совете Европы игумен Филарет, "вопрос минаретов - это не вопрос религиозной свободы, это - вопрос политического присутствия в стране людей определенного вероисповедания и национальности".
Шустрый президент Франции Николя Саркози, как обычно, перестроился раньше остальных лидеров Старого Света. В заявлении, опубликованном газетой Le Monde, он увещевает мусульман "не бросать вызов" христианской цивилизации. А Ксавье Бертран, генеральный секретарь партии Саркози "Союз в поддержку народного движения", многозначительно озадачился вопросом, почему это французским мусульманам обязательно нужны минареты возле мечетей.
Однако, в-третьих, швейцарский референдум лишний раз напомнил, что в лице своих нынешних правителей европейская христианская цивилизация готова во имя некой эфемерной "справедливости" сдаться пришельцам. Еще до голосования в Швейцарии не кто иной, как архиепископ Кентерберийский Роуэн Уильямс провозгласил, что шариатский суд должен быть по крайней мере частично признан в Великобритании. Его поддержал верховный судья этой страны лорд Филлипс, по мнению которого законы шариата вполне подходят для урегулирования финансовых и матримониальных споров между британскими мусульманами. Шариатские арбитражные суды уже начали действовать в семи британских городах. В мае суд города Лилль, что во Франции, мгновенно аннулировал официальный брак мусульманской четы по причине того, что в первую брачную ночь жених не обрел доказательств девственности невесты. В германском Кельне, несмотря на протесты коренных немцев, мусульмане получили разрешение на строительство огромной мечети с двумя 55-метровыми минаретами. В Дуйсбурге церковь недавно была вообще отдана под мечеть. А пару дней назад Гаагский политехнический институт объявил, что не будет устанавливать... новогоднюю елку, так как это противоречит "многокультурному характеру" заведения. О суматошных причитаниях подавляющего большинства европейских политиков, которые, как теперь выяснилось, без минаретов жить не могут совсем, рассказывать просто противно.
И наконец, в-четвертых, о том, что швейцарский референдум должен напомнить властям России, где за последние 15 лет построено около семи тысяч мечетей, а в Москве только официально обосновалось около 2 млн мусульман (по этому показателю, кстати, российская столица - лидер в Европе). Хотя в отличие от большинства европейских стран мусульмане в России - изначальная данность, одна из основных религий, политикам следует задуматься о пределах толерантности российских христиан.
Я живу, как уже писал, в самом центре Москвы и не имею ничего против строительства мечетей. Но не дай бог закричать на всю ивановскую здесь, на Ивановской горке, когда-нибудь какому-нибудь муэдзину.
Рекламный блок.
Загрузка. Пожалуйста, подождите...
Ваша реклама, здесь
