Много лет назад приятель Сережа переехал из Питера в Германию, но в родной город хотя бы раз в год приезжает. А у Сережи в родном городе живет любимый друг Эдуард. Ну, такой друг, который самый-самый... И вот в очередной раз приезжает Сергей в Питер. День проходит, два, три - а все никак они с Эдуардом не встретятся: то один не может, то у другого что-то стряслось. Бывает. На четвертый день выведенные из себя друзья решают бороться с обстоятельствами как можно решительнее и при очередном телефонном разговоре дают друг другу торжественные обещания что все - вот завтра! "Завтра!" - "Завтра!" - "В три часа у меня!" - "В три часа у тебя!" - "И чтобы никаких!" - "Никаких!"
Назавтра в начале третьего Сережа погрузился в маршрутку с благой целью прибыть к другу детства. Свободное кресло было только одно - спиной к водителю, лицом ко всем остальным пассажирам. Водрузившись на него и передав деньги за проезд, наш герой заметил вдруг, что выражение лиц у всех остальных пассажиров, во-первых, странное, во-вторых, совершенно одинаковое. Знаете, такая смесь раздражения, тоски и вселенской покорности судьбе, с таящимся на донышке глаз пусть риторическим, но выразительным вопросом: "За что!?".
Источник столь противоречивых эмоций обнаружился непосредственно по соседству с Сергеем и был в образе юной прелестной барышни, щебетавшей по телефону. Щебетала она, видимо, давно, и невольные слушатели ее разговора слегка, скажем так, подустали.
- Ну Эди-и-ик, ну переста-а-ань, - капризно тянула барышня. - Ну я понима-а-аю, что настроился... Ну ми-и-илый, ну я правда сегодня не могу... Нет... Нет, Эдик, я не приеду... Ну я тоже скучаю, но я не могу сегодня... Ну... Ну не могу-у-у, понимаешь... Ну переста-а-ань... Ну.... ну, как тебе сказать, почему... Ну потому что не могу... Ну Эдик, ну я честное слово, совсем не могу... Ну вот совсем... Ну правда, не приеду... Нет, завтра, скорее всего, тоже не смогу... ну, не получится у меня... Ну Эди-и-и-ик, ну чего... ну, послезавтра может быть... Ну то и значит - может быть... не знаю пока... Ну я правда не могу-у-у... Ну совсем-совсем не могу... Ну почему-почему... - Тут барышня торопливо огляделась, убедилась, что вокруг никого нет и, прикрыв слегка трубку, чуть более интимным голосом сообщила: - Ну, у меня дни такие... Что значит - ну ладно? Вот знаешь, козел ты все-таки, тебе от меня только этого и надо, да? Все! Я все поняла! Нет, я сказала, не могу и не приеду! Крышка мобильного телефона с треском захлопнулась, а через секунду раздалась звонкая трель звонка. Правда, звонили на сей раз не барышне, а Сергею. Выудив из кармана куртки телефон, он ответил:
- Да, Эдик! Я! Ну, конечно, могу, уже еду!
А подняв голову, не увидел перед собой никого. Потому что все десять пассажиров склонились низко-низко и рыдали...
Мой приятель Эдик пользовался успехом у девушек, да и сам их весьма любил, причем у него это превратилось в своего рода спорт. И как настоящий спортсмен, Эдик больше всего ценил те победы которые доставались ему с трудом.
[Акт первый. Офисный, он же пролог] Итак. Однажды в весеннюю дивную пору, когда пещеристое тело упирается в подбородок по причине бурных потоков гормонов по организму, Эдик усиленно обдумывал ломал голову над подбиванием клиньев к одной симпатичной особе, работавшей продавцом (или как их там? - менеджеров по продажам) в магазине очень недурственных напитков.
Особу эту я видел. Эдик, конечно, молодец - цели выбирал достойные. Мэрилин Монро, была бы жива, нервно грызла бы ногти в стороне: избранница Эдика была девчонкой очень красивой. Но стервоза чувствуется еще та - количество обращаемого внимания было прямо пропорционально сумме дензнаков, выкладываемых за покупку. Взгляд странный такой: в упор смотрят, но не видят - это я прочувствовал на себе. Мне такие женщины не нравятся, но ведь я - не Эдик. Друган мой пару раз попытался завести с ней разговор, но был молча проигнорирован.
Удобный случай подвернулся случайно. Эдик командовал отделом в одной конторе, которая давно работала с японцами. И вот японская делегация собралась нанести визит своим российским партнерам. В конторе, конечно, легкий кипеж, все суетятся и шумят. Прием решено делать в офисе, благо площади позволяют, а интерьера не стыдно. Эдик ходит засунув руки в карманы своего новенького итальянского костюма, тщательно выбритый и цывильно подстриженный. И все это по случаю предстоящего спича в честь гостей по прямой директиве шефа - сам бы Эдик хрен когда это сделал.
На неспешно фланирующего Эдика натыкается одна из девочек, занимающихся закупками и с мольбой в глазах просит Эдичку ей помочь, потому что она уже зашилась, в пять мест еще надо успеть и не мог бы Эдичка купить любимого шефского коньяку для дорогих косоглазых гостей, потому что про это как-то забыли, а вспомнили только сейчас, коньячку немного - пару бутылочек, которого очень любит шеф.
А шеф любит не что-нибудь, а Хеннеси, и непременно ХО, да еще и в вычурных таких бутылках и другой не признает. Возят ему его из Москвы от самого что ни на есть авторизованного поставщика (типа за качество отвечаю!), а тут что-то у него не состыковалось и абзац! - пусты закрома. Ну, и шеф ставит задачу "изыскать и принести".
А Эдик это все знает и сначала было отнекивался, он же не идиот - с высунутым языком бегать и искать по городу этот долбанный Хеннеси по $250 американских баказоидов за бутылку, но потом он вспомнил где тот ему попадался на глаза, а после того как параллельно пришла еще одна мысль, он с радостью вызвался помочь бедной коллеге. "Еще не ясный, но уже план", как говорил Штирлиц.
[Акт второй. "Магистр черныя и белыя магiя, король превращений..."]
Эдик появляется в магазине, всем своим видом демонстрируя скромное обаяние буржуазии. Недешевый молодой человек с пакетом в руках. У девушки мелькает в глазах слабая искорка интереса.
А что у нас есть из коньячку, девушка? - небрежно так, вопрошает Эдик игнорируя красотку в целом, но отслеживая краем глаза ее легкий интерес к своей персоне.
А девочке-то засада... В дорогих костюмах ей в основном несимпатичные старые пердуны строили масляные глазки, а тут та-а-акой слаа-вный мальчик - и ноль внимания. Что делает при этом женщина? Правильно, она начинает легонько флиртовать. Это на уровне инстинктов. Защита слабеет... А со зрительной памятью у девушки, видимо, не очень хорошо, но у Эдика как раз на это расчет и был.
Девичий пальчик с щебетанием названий начинает в ответ на отрицательное мотание эдиковской головы скользить по ценникам в возрастающем направлении. И уже не вооруженным глазом видно что удивление у девушки растет параллельно цене. Коньяк по 7800 покупают не каждый день.
- Ну пожалуй вот это, - говорит Эдик, когда девушка наконец доходит до нужной бутылки. И не торопясь достает из кармана бумажник.
Девушка, профессионально цепко, чтобы не выронить (дорогущий - не дай бог уронить!), ставит бутылочку на прилавок, Эдик берет коньяк в руки и начинает его рассматривать. Продавщица нагибается чтобы достать из под прилавка фирменный пакет. И тут происходит невероятное: бутылка выскальзывает из пальцев Эдика на мраморный пол - раздается бзденннь!!! - осколки в разные стороны, на белом мраморе коричневая лужа , в воздухе появляется стойкий коньячный аромат. Девушка резко выпрямляется, в руках - пакет, на лице - ужас. Мысль скорее всего одна - если покупатель развернется и уйдет, а денег он еще не отдал, то следующей зарплаты ей не видать, а то и двух.
- Ведь вы же заплатите, да? - робко спрашивает она. - Конечно, - с достоинством и легкой небрежностью отвечает Эдик, - ведь это всего лишь коньяк... (типа хрен ли нам буржуям, - мы всегда коньяки об пол бьем).
Тут же отсчитывает купюры и говорит: "Дайте, пожалуйста, еще одну...". Девушка вмиг подобревшая к такому солидному клиенту, конечно же дала ему еще одну фигурную бутылку, потом они немножко поболтали о том о сем и Эдик, перешагнув через приятно пахнувшую коньячную лужу, неспешно удалился, унося с собой ее номер телефона.
[Акт третий. Половой, он же Эпилог]
Через неделю Эдик, как настоящий "падонак" сделал с ней все что и собирался сделать: сначала покатал на машинке, для чего взял у своего знакомого пусть небольшой и скромный, зато новый Мерседес, потом отужинал, а затем отымел.
Спустя некоторое время до девушки дошло что у Эдика денег не так много, как это поначалу показалось и, закатив на прощанье маленький скандал, благополучно от него свалила. Сам Эдик угрызнениями совести по поводу стервочек с голодными на деньги глазами мучаться не привык.
Когда Эдик мне все таки это рассказал, меня мучил только один вопрос, который я ему и задал: "Эдик, неужели ты действительно расхлестал об пол Хеннеси, только для того чтобы понравиться этой э-э-э... даме?" На что Эдик хитро улыбнулся.
[Акт четвертый. Секрет фокуса]
Рассказывает Эдик. Идея возникла внезапно. Дело в том, что бутылки из под Хеннеси копились у шефа в шкафу, до тех пор пока их не выбрасывала техничка. Попросить бабу Лену вытащить из шкафа пустую бутылку было элементарно, потом был куплен дешевый молдавский коньяк, залит в бутылку из под Хеннеси, сверху прилеплена акцизная марка от молдавского же коньяка и у нас получился практически Хеннеси. Ну а выбрать момент когда девушка отвлеклась и подменить одну бутылку на другую и уронить "куклу" на пол - это уже было делом техники. Коньяк по запаху могут отличить какие-нибудь офигенные гурманы, большинство по вкусу армянский от азербайджанского отличить не смогут, зато понтов и разговоров "ценителей" в любой компании - хоть отбавляй.
Ну а проехаться по женским ушам - это уже схема накатанная. Весь вопрос - где слабое место в защите.
Что я еще могу сказать? "Грех не велик, зато мудрость какова!" Такой вот он Эдик, взломщик чужих юбок и хакер бюстгальтеров.
bredonosec Напомнило детство золотое Когда просишь продавщицу дать блок мальборо (тогда было только кишинёвское) и кладёшь его в кулёк. Потом немного отходишь от прилавка и возвращаешься, типа "перепутал" ... Возврашаешь куклу мальбыры и просишь блок кемела, цена ведь одинаковая по 1р. 50коп.
В пору моей молодости все было по-другому. Мы были романтичнее, чище... Слово "презерватив" приличные девушки хоть и знали, но чтоб произнести его вслух? Да никогда, скромность не позволяла. Зато все мои подруги помнят своего первого мужчину, тем более что чаще всего он же и оказывался последним. А я за своего первого замуж не вышла. Хотя втрескалась тогда, как и полагается, по уши. У моего и имя было особенное: не Саша или Володя, как у всех наших институтских ребят, а Эдуард. Он меня тоже полюбил. Мы ходили в кино, в парк культуры. Полгода гуляли, пока не поцеловались. Да и как поцеловались? Вспомнить смешно... И только еще через полгода на вечере отдыха у нас и это самое получилось... В то время порядочные парни из кинофильмов говорили: "Теперь, как честный человек, я должен на тебе жениться". Ну, это когда им девушки сообщали о своем интересном положении. Эдик не оказался должен только по счастливой случайности. А уж когда его в Саратов распределили, то я и вовсе к нему охладела. Но те два письма, которые он мне оттуда прислал, я до сих пор храню тайком от мужа. В коробке из-под "Вишни в шоколаде". Вкусные были конфеты. Эдик подарил. Изредка вижу во сне, как мы на коньках катаемся. Нет бы, про то, как он под водолазку ко мне забирается - нет, только про каток. Лет тридцать прошло, а голос его помню... И недавно - звонок! Я с первых же слов Эдика узнала. - Веруня, как хорошо, что у тебя номер не изменился! Ну, повезло... Как ты поживаешь? Бабушкой тебя еще не сделали? А я - что я? Кручусь все, время такое... У меня к тебе, между прочим, разговор есть... Надо обязательно встретиться. Выкроешь для меня часок-другой по старой памяти? Ну еще бы! Я в назначенный день отгул взяла. Мужу наплела про больную подругу из пригорода, мало ли, когда вернусь. Вдруг Эдик меня в ресторан пригласит или еще что. С утра в парикмахерскую смоталась, костюмчик новый надела. А после письма перечитала, фотографию нашего курса нашла, я там такая хорошенькая... Повспоминала все, всплакнула малость, не без этого... Ну, а Эдика я сразу узнала. Он не изменился почти, такой же высокий, только сильно поправился. Мы даже обнялись с ним по-дружески, как перед Саратовым. Я будто в те времена вернулась, показалось даже, что повеяло от него почти забытым одеколоном "В полет"... И Эдик, вижу, волнуется, не знает, с чего начать. - Ну, Верочка, к тебе, наверное, теперь все по имени-отчеству обращаются? Какая ты... красавица... Шубка, сразу видно, не с рынка. Сумка, сапоги - одно к одному, продумано. Богато смотришься! А почему глазки такие припухшие? Почки или сердечко пошаливает? Ну, не говори, не говори, не отвечай, если не хочешь... А я вот буду с тобой откровенным. Знаешь, я ведь совсем себя запустил, о здоровье своем не думал. Помнишь, спортом занимались, коньки всякие, лыжи? А стал работать - некогда стало. Ты, поди, тоже в бассейны не ходишь? Ну почему, отвечаю, иногда поплаваю в сауне... - В сауне! А я до чего себя довел - врачи баню запретили! Но выкарабкался: лет пять назад начал принимать пищевые добавки. Вот это, скажу тебе, вещь! С тех пор будто заново родился. Спать стал, как младенец. Про печенку забыл, а раньше - ни жареного, ни жирного, диета! Веришь ли, затратил небольшие деньги, а давление нормализовалось, сердце помолодело. И замечаешь, сбросил десять кило! Странно, говорю, как я могу это заметить, если мы с тобою с 73-его не виделись? - Ну, это не важно, у меня с собою фотки есть, я тогда гораздо солиднее был!
Нет, в пору нашей молодости все было по-другому, романтичнее, чище... Чтоб вот так, назначить женщине свидание и, вместо того, чтобы идти с нею в ресторан, стоять на улице и молоть чушь о ее нездоровом виде? Делиться интимными подробностями о своей печени? Да и вообще - прийти после стольких лет без завалящего букетика? После того, что у нас было? А я-то, дура, в парикмахерской две сотни оставила... Хорошо еще, что на всякий случай захватила с собою мужские образцы парфюма "Голден Иглз". Да и каталог женских запахов из этой серии всякий случай